Черная рука
«Почитай отца твоего и мать» — это первая заповедь с обетованием: «Да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле» (Еф. 6:2).
Посвящается родителям неблагодарных детей, которых они родили, воспитали, отдали им себя, но в ответ получили насмешку, брошенную в лицо.
В полночь Марк проснулся в холодном поту. Ему снилась ночь. На небе – ни одной звездочки. Сплошное черное покрывало, тяжелое и давящее. В комнате было душно. Марк швырнул одеяло на пол. И снова – ночь, осязаемая, липкая, чернее черной краски. Часы пробили два часа. Кукушка выглянула из створок двери и закричала, но крик ее был каким-то зловещим, не таким как обычно. Снова уснул, и во сне услышал голос, от которого кровь застыла в жилах:
– Здравствуй, Марк. Это я, твоя ночь.
Не открывая глаз, он увидел перед собой красивую женщину, с огромными глазами-углями. На ее голове, прикрывая черные волосы, лежало черное покрывало.
– Кто ты? – прошептал сонным голосом.
– Я – твоя жизнь, – услышал он тихий голос. – Я твоя судьба. Я – твое проклятие.
И когда женщина-ночь произнесла последнюю фразу, она сбросила с себя черное покрывало и швырнула его в Марка.
Молодой человек открыл глаза. Его била лихорадка. Бросил взгляд на окно, по ту сторону которого вставал рассвет. Он вышел во двор. Ночной кошмар куда-то девался и вскоре был совсем забыт.
– О, едва не забыл, – тихо произнес, – сегодня в обед у нас встреча в ресторане.
– Марк! – послышался голос мамы. – Сегодня воскресенье. Скоро на служение. Пойдем пить чай.
– Через полчаса выходим! – послышался голос отца.
«Успею, – подумал Марк. – Схожу на служение. Потом возьму такси. Нужно же родителям кое-какую дань отдать. Старые уже. Почти по пятьдесят лет. Жизнь они, конечно, не понимают. Что возьмешь с этих старомодных предков?»
– Да, я уже готов! – крикнул он, натягивая атласную рубаху.
Служение в церкви тянулось медленно. Марк каждые пять минут поглядывал на позолоченные часы, которые красовались на его руке. Казалось, стрелка на циферблате почти не двигалась с места. Всё застыло. Остановилось в однообразии. Ничего нового. Пение. Проповеди. Молитвы. Это невозможно! А жизнь проходит. Наконец пастор произнес «аминь», и Марк вылетел во двор, словно заяц, которого преследовали гончие. Взял такси. Денег ему хватало – он работал на баштане, и после уборки получал свою долю арбузов, которые грузовиком развозил по огромным просторам России и продавал. За сезон зарабатывал столько денег, сколько многие не получали за несколько лет тяжелой работы. Такси остановилось возле гостиницы «Интурист».
– Марк! – послышался женский голос. – Почему опаздываешь?!
Это была его девушка, с которой Марк познакомился в ресторане «Театральный» месяц тому назад. Вообще, к своим двадцати четырем годам он поменял такое количество девушек, что и счет им потерял. Больше двух месяцев ни с одной не встречался. Девушки надоедали быстро, словно прочитанная книга, второй раз читать которую уже не хотелось.
– Танюха, привет, – произнес Марк, – где твои подруги?
– Они нас в ресторане за столиком ожидают, – бросила накрашенная, словно пластмассовая кукла, девица.
Вскоре молодой человек и несколько девушек сидели за столом. Перед ними стояла наполовину пустая бутылка пятизвездочного коньяка и пара пустых бутылок из-под красного вина.
– Слушай, Марк, а правда, что твои предки в Бога верят? – спросила Машка, дочь известного в городе алкоголика.
– Они в церковь ходят, – добавила Танюха, – я сама видела.
Ее подруги начали смеяться:
– Они, наверное, Дарвина не читали. Мы же все от обезьяны произошли. Мы, девочки, от шимпанзе, а Марк – от гориллы.
Молодой человек покраснел.
– Хватит! Хо-дят мои пре-дки в цер-ковь, – чеканя каждое слово, выговорил он.
– А ты? – продолжали издеваться над ним пьяные девушки. – До обеда в воскресенье Богу молишься, а после обеда с нами развлекаешься?
– Всё, надоели! – закричал Марк. – Едем расслабляться! У меня деньги, могу себе позволить всё, что хочу. Вот и вас купил. Предки мои таких денег вовек не видели, да и вы тоже. Деньги все делают. Они правят миром. Ради них жить хочу. Только их ценю. Они – смысл жизни…
– Поехали ко мне на квартиру, – прервав речь захмелевшего молодого человека, улыбнулась высокая девица, которую он видел впервые.
Новая девушка показалась ему знакомой. Он где-то ее видел. Но где? Еще раз бросил на нее взгляд и увидел накинутое на плечи черное покрывало. Это была «ночь».
Ранним утром такси подвезло Марка к самой калитке дома. Он вышел из машины, и на ватных ногах медленно побрел к входной двери. На пороге стояла заплаканная мама.
– Где ты был? Мы с папой всю ночь не спали, – сквозь слезы произнесла она.
– Что вы понимаете в жизни? – грубо ответил сын. – Денег у вас никогда не было, да и не будет. Вы невезучие. Вот у меня их полно. Живу для собственного удовольствия, и так буду жить столько, сколько сам захочу.
– Сынок, «Бог поругаем не бывает, – послышался голос отца, – что посеет человек, то и пожнет».
Жизнь Марка катилась вниз, словно грязный снежный ком с высокой горы. Он заводил все новых женщин, проматывал в ресторанах деньги, издевался над родителями и считал себя удачливым человеком, которому белозубой улыбкой улыбается судьба.
Как-то под утро, когда Марк после очередных похождений прибыл домой, мама, как обычно, вышла на порог – встречать своего непутевого сына. А когда на кухне наступила тишина, и молодой человек свалился на диван, чтобы день поспать, а ночью отправиться в «Интурист», мама уснула в спальной комнате необычно крепким сном. Во сне она увидела свой дом, покрытый красной черепицей, двор, вокруг которого стоял давно некрашеный забор. Всё денег на краску не хватало. Муж – инвалид, зарабатывал мало, да и она получала копейки. Деньги сына уходили на женщин, рестораны и другие утехи. Во сне она ощутила необъяснимый страх. Пыталась проснуться, но не смогла. По небу поплыли тяжелые грозовые облака, которые своими огромными животами задевали крыши домов. Ветер прошелся по улице, свалил ведро во дворе. Где-то тоскливо завыли собаки, а вороны, вскрикнув, снялись с тополей и куда-то улетели. Над двором скользнула огромная тень черной женщины, на голове которой развевалось черное покрывало. Женщина протянула черную руку и провела над двором и домом с красной черепицей.
— Всё проклято, – послышался ее голос.
Мама Марка вскочила с кровати и увидела тень черного покрывала, которое, задев изумрудные листья на верхушках тополей, растворилось в грозовом облаке.
– Что это было? – произнесла она. – Это сон, или на самом деле что-то произошло? Если сон, какой яркий и странный!..
Она вошла в кухню. На стареньком диване спал ее сын.
С того времени прошло около сорока лет. Родителей Марк давно похоронил. На стареньком кладбище, наполовину провалившись под землю, окруженные сухим бурьяном, стоят два небольших надгробных памятника. Но дорожки к ним нет. Марк туда не ходит.
На углу старого кирпичного здания, мимо которого узкой лентой тянется шумная улица, на сыром асфальте, с протянутой рукой сидит пожилой человек. Длинные, неухоженные волосы. Худое, покрытое глубокими морщинами лицо, и запах одежды, пропитанной потом, дешевыми сигаретами и алкоголем. У него уже давно нет дома. Никогда не было семьи. Он не знает, каково это – обнимать свою жену. Он никогда не слышал слова «папа». Много раз пытался покаяться в грехах и примириться с Богом, но небо молчало. Этим человеком был Марк. После того, как над двором его родителей появилась черная рука и прозвучал голос, объявивший проклятие, судьба, вместо белозубой улыбки, подарила ему зловещий оскал черной женщины, который сопровождал его во все дни жизни.
«Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6:7).
Автор рассказа: Олег Короткий Израиль, г. Ашкелон
